А знаете, Игнативна, я не ходок по женщинам, не подумайте. Я наоборот, можно сказать, робкий. Тем боле - сейчас. Тем боле, когда женщина - вы. Красива и до того ж доктор. Ну женщины бывают какие: у одних личко приятное, у других - фигурка ладненька, у третих - э-э-э… другие части туловища.
Коротко о себе. Леонид Владленович Бахнов, 1948. Прозаик, критик, редактор. Около 30 лет заведовал отделом прозы в журнале «Дружба народов». Всегда думал о том, что опыт поколения, к которому принадлежу, нуждается в серьезном осмыслении.
...Человек придержал за рукав замурзанного цыганёнка лет 8-9, Андрюшку. Его цыганского имени - а у них всегда есть и цыганское, и русское - Человек не знал, но слышал, как бабушка Лала раз подзывала его, о чём-то допытывалась, сердилась, мальчишка заискивающе лопотал, мечтая поскорей отделаться, стреляя глазами в сторону оравы такой же малышни, энергично жующей жвачку, терпеливо дожидающейся брата.
Письмо Константина Георгиевича Паустовского, написанное мне (и, увы, не полученное мною) более полувека назад и мой ответ на него …Вначале предистория.
Полина Жеребцова, когда-то девочка из Грозного, автор «Дневников Жеребцовой Полины», «Муравья в стеклянной банке», «Ослиной породы» продолжает писать романы и повести, продолжает говорить о давно ушедшей чеченской войне.
Когда родился Сашинька Грибоедов, кажется, толком не понимают уже и его родители. Путаницу внесли не только скрытные родственники, беспамятные друзья и сам виновник, но и позднейшие изучатели этого интимного акта, устроив чудовищный беспорядок в таком естественном процессе.
В издательстве КомпасГид выходит новый роман Ольги Громовой «Вальхен», автора одной из самых известных детских книг XXI века - «Сахарный ребёнок», - выдержавшей уже восемь изданий в России и переведённой на десяток языков, от французского до тайского, лауреата премии «Ясная Поляна».
В ковидном бреду, когда границы между явью и инобытием растворяются, оживают лица и голоса, которых уже давно нет, и сознание продолжает незаконченные с ними разговоры. Сын, доктор, объяснил это вполне научно: такова природа вируса, он возбуждает мозг больше, чем обычный грипп, и общение с покойниками или просто видения в духе Дали и Магритта - это норма.
Было три столпа русского постмодернизма девяностых - Виктор Пелевин, Егор Радов, Игорь Яркевич. Судьба у них разная. Пелевин стал мейнстримом, не успели мы оглянуться. Радов умер. А Яркевич ушел в андерграунд, не по своей, правда, воле. Вот теперь и его не стало.
Друзья, перед вами фрагмент, начало повести Сергея Колтакова «Домком. Коммунальный роман».Мало кто из зрителей и почитателей знает, что выдающийся актёр, запомнившийся зрителям с самой первой роли в фильме Инны Туманян «Соучастники», писал горькие, ироничные и философские стихи, сценарии, пьесы, сказки...
Пушкин любил писать стихи. А еще он очень любил украшения - кольца и браслеты. Эта страсть досталась ему по наследству. Люди юга и востока особо почитают красочные побрякушки, цветные камни, а также всю другую яркую красоту.
34-летний прозаик из Перми Павел Селуков сменил в своей жизни много интересных специальностей - от рабочего кладбища до киносценариста, выступает в кафе с рассказами, ведет блог «С пролетарским приветом!», а недавно его сборник «Добыть Тарковского!» попала в шорт-лист премии «Большая книга».
В зале ожидания рецидивист в татуировках кричит по телефону: «Сын! Что я слышу от твоей мамы? Что за безобразие? Я не для того, тринадцать лет за убийство сидел и во время эпидемии коронавируса был досрочно освобожден, чтобы ты плохие оценки по математике получал!»
Повесть московской писательницы Анны Масс «Ниша» была опубликована в 1998 году. В ее основе - дневники, которые автор вела на протяжении долгих лет. Москва конца 80-х и начала 90-х, тревожное ожидание перемен, тяжкий быт, волна эмиграции, воспоминания детства, как спасительный островок памяти… Отмечая тридцатилетие этих событий, изменивших нашу историю, мы решили опубликовать несколько отрывков из повести «Ниша» - яркого литературного документа эпохи
Как это бывает на краю уставшего января и ничего не обещающей унылой февральской зимы, в слезах и расстройствах, в депрессиях и расставаниях, вдруг пришло сообщение, что в фирму, где работает моя дочь Лина, специально для рекламной компании пришлют нового сотрудника.
Вдруг в голову мне, на ровном, как говорится, месте что-то как стукнуло: мне уже шестьдесят… Многие уже умерли, позади одни мертвецы, впереди - не лучше и даже намного хуже… От мыслей о возрасте у меня заболело, заныло все, что только возможно, стук сердца зашкалил, ум помрачился от страха, я стал прощаться со всем тем, что называется жизнью, едва подплелся к окну, и, помню, меня еще удивило: насколько серого цвета улица за окном, серые люди, автомобили, вообще все какое-то никчемное серое, словом - все пыль
Роман «Финал» - не совсем обычное произведение для нашей литературы. Во-первых, мало в современной прозе сочинений, столь непосредственно реагирующих на событие, состоявшееся по историческим меркам недавно - чуть больше года назад.
Впервые о «Детстве Лёвы» я услышала на лекции в петербургском Институте печати. Это был курс детской литературы, сжатый, как любой курс у вечерников. Вела его Ольга Ефимовна Рубинчик. Казалось бы, так мало времени, так много нужно уместить в лекцию, но отчего-то Ольга Ефимовна решила прочитать нам, студентам, один из рассказов целиком.
В издательстве АрсисБукс выходит в свет новая книга известного российского писателя Дмитрия Стахова «Крысиный король». Мы публикуем отрывок из романа, в котором развивается драматичная и яркая семейная сага на фоне главных событий русской истории.
Его впервые заметили выходящим из женбарака с папкой. Тимофей, такзвали его, прямо направилcя в горком. Всю неделю он с утра ходил в горком и до вечера пропадал в нем.
Не так-то уж мы с ним близко знакомы. И если я берусь написать об этом человеке, то не «по дружбе», а «по любви». Есть разница. Если дружба чувство несомненно обоюдное, то любить можно и издали, и молча.
Сергей Акчурин - стартовал в журнале «Литературная учеба» в 1978 году, предисловие к его рассказам написал Юрий Трифонов. Автор книг «Воздушный человек», «Ма Джонг», «Повести», автор сценариев к художественным фильмам «Все могло быть иначе», «Диссидент».
…У меня на сберкнижке было немного денег, - продолжала Галина Николаевна (для своих Электра), - у нас сразу повелось: все, что муж зарабатывал, проживали. У Сережи даже обычной заначки не было.
Однажды мы выдавали замуж мою старшую сестру Лину. Это случилось абсолютно неожиданно. Из другого города ездил к нашей Линке ее друг Аркаша со звонкой фамилией Дзундза. Он звонил из автомата: мол, я приехал, выходи.
Борис Ельцин, в 1987 году изгнанный отовсюду и всеми униженный, пришел на встречу в Высшую комсомольскую школу при ЦК ВЛКСМ. И в аудиторию было не пробиться. Если и сегодня такую ситуацию сложно представить, то тогда приглашение опального политика в партийный ВУЗ было делом просто неслыханной дерзости.
В восьмидесятые я уехала из Москвы учиться в ветеринарном техникуме. По закону сельскохозяйственные училища располагались подальше от больших городов. И вот там я впервые столкнулась с неизвестной мне до того категорией людей, так называемыми «предлимитчиками»
Поперек дороги отечественного рока лежали два массивных бревна. Первое - заимствованный у феодальных цехов XIII века принцип разделения музыкантов на «профессионалов» и «любителей» не по способности зарабатывать деньги музыкой, а по факту наличия/отсутствия бумажки о принадлежности к цеху.
У моей мамы была подруга - для меня «тетя Ксена». А у нее в свою очередь была тетя - родная сестра ее отца. У тети в свою очередь был муж - Яков Блюмкин. Тот самый, который застрелил посла Германии графа Мирбаха (в 1918 году).
Книга Джорджа Оруэлла «1984» стала знаменитой сразу после того, как была опубликована в Англии. И хотя ее автор был социалистом и изначально целил в обе системы - коммунистическую и капиталистическую - в СССР книга долгие годы была запрещена.
Все-таки, нынче не тот уровень профессионализма - мы даже красиво врать уже не умеем. Я был знаком с человеком, который феноменально обманывал даже не словом, а только одним тембром голоса. Его звали Юрий Борисович Левитан.
В журнале «Знамя» (№ 8) публикуются воспоминания критика и история литературы Софьи Богатыревой о Викторе Борисовиче Шкловском.«Медведь» предлагает вам фрагменты этих воспоминаний.
Москва, июль 1970-го, проспект Маркса (ныне Моховая), 19. Я, первый парень на деревне, сижу на траве на «психодроме» - так у студентов назывался скверик перед старинным зданием МГУ - и чувствую себя совсем чужим.
В издательстве «НЛО»выходит книга известного российского писателя и исследователя детского чтения Марины Аромштам. «Белый верх - темный низ» - это книга-исповедь об этнографии и философии советского детства.
Если б отец не работал в КГБ - я мог и не дожить до свадьбы. Наверняка уже давно истлел бы в детском гробике на одном из рижских кладбищ.
Мы продолжаем публикацию лауреатов премии имени Исаака Бабеля, сезона 2017 года: рассказ киевского прозаика Алексея Гедеонова. - Снова бьет перину. . . - донеслось из коридора. - Злая теперь Перинбаба, ну где вы видели снег на Вербную? Когда такое было.
В «Алой розе» Саша и Каролина обучались мыть полы. Их заставил Эверест. После того, как окончательно распоясавшись, он обозвал мою мать и получил по щеке, мы уволились.
Это была деревня в долине между гор, на слиянии двух речек. Однажды весной сюда пришла война. Потому что небольшая прекрасная страна разделилась на Запад и Восток. Принцип детской игры в Зарницу, или штабных учений, или войны за свободу негров в США - Синие и Красные, войска Юга и Севера, Республиканцы и Федералы…
В нашем приграничном городке издавна в мире и понимании живут румыны и евреи, поляки и украинцы, и русские, и армяне, и татары. Все, кто сюда приезжает, остаётся здесь навеки. Потому что здесь место такое райское.
Здравствуйте! Разрешите представиться: я, Владимир Давиденко, известный также под сценическим именем «Странники Нового Йорка», являюсь хроническим урбаноманом, фланером и полифилом. Эти мои мании, в сочетании с профессиональной деятельностью художника (живописца, декоратора и иллюстратора), неразрывно связывают меня с урбанистической средой.
В каждом приёме с алкоголем наступает момент, когда раут уже удался, все тосты сказаны, подарки вручены, блюда употреблены и одобрены, и хозяева могут расслабиться, а гости встать из-за стола. Мужчины снимут пиджаки и галстуки, расстегнут первую пуговичку белых сорочек, женщины, «припудрив носики» в дамских комнатах, поправят губы, чулки и бюстгальтеры и обновлёнными явятся обратно.
Когда-то мне казалось, что сталинские репрессии, правда о Второй Мировой, холокост, ГУЛАГ, да и вообще вся трагедия русского ХХ века - это тема не для нашего поколения. Мы молодые, нам решать насущные проблемы человечества - проблемы свободы, проблемы экологии, да мало ли у человечества проблем!
Мама с папой еще затаскивали в квартиру вещи, а моя сестра Оля уже звонила подружке хвастаться. А потом раздался жуткий крик. Мама бросилась в детскую.
Дело было так: в Обнинск, на атомную станцию, везли японскую делегацию. В районе Балабаново запищали дозиметры, имеющиеся как наручные часы у каждого представителя страны восходящего солнца. Иностранцы нервно замяукали на своём самурайском языке, руками показывая на обратную дорогу.
- Предлагаю выпить за наше поколение - его иллюзии, разочарования. За его таланты, наконец! - щеки у дяди Миши горели огнем. - Все лучшие книги, фильмы, песни написаны нами, последние поэты - тоже мы, последние геологи, последние ученые, последние диссиденты, последние авангардисты… Согласись Леня, после нас только менеджеры и эта, как ее, конструктивная оппозиция… Ни романтики, ни альтруизма, ничего святого не осталось!
Лева открыл глаза и ясно вспомнил то время, восемьдесят седьмой примерно год, и то, как он был молодым стажером, и все время пытался написать «подвал», то есть острую статью о морали и нравственности на полполосы, которую в свежем номере видно издалека (тогда на всех улицах были такие стенды со свежими номерами газет), и когда подвал выходил, было сущим удовольствием ходить по улицам и смотреть, как случайные прохожие читают эту статью.
«Дождь. Небо затянули серые тучи. Их кровавым лучом прожигает оранжево-красное солнце. За холмом стреляли из тяжелых орудий, и земля слегка сотрясалась, напоминая о том, что каждый день, прожитый на моей родине, мог стать последним.
«Дождь. Небо затянули серые тучи. Их кровавым лучом прожигает оранжево-красное солнце. За холмом стреляли из тяжелых орудий, и земля слегка сотрясалась, напоминая о том, что каждый день, прожитый на моей родине, мог стать последним.
Подростком Зайн с подачи отца стригся в дорогой парикмахерской на улице Горького у мастера Бори. Однажды Зайн пришел как всегда вовремя и обнаружил в Борином кресле какого-то мужика в модных югославских ботинках.
Есть такой восхитительный парень в Америке. Его зовут Джефф Мьюзиэл. Еще его называют Animalguy. Этона русскийязык красивоне перевести. Короче, он известный в Америке эксперт по животным, птицам, насекомым.
Поездка в Бессарабию в 1820 году Александра Сергеевича Пушкина, а тогда попросту Сашки, стартовала вполне удачно. Накупавшись в холодной воде в Екатеринославе, слег в горячке, где его застала почтенная семья Раевских и прихватила с собой в путешествие по Кавказу и Крыму.